Икона Божией матери «Грузинская»

Икона Грузинская Божия Матерь
65×51 см, 15-16 век.

Дни празднования:   22 августа/ 4 сентября
В 1622 году, когда произошло покорение Грузии персидским шахом Аббасом, были захвачены многие святыни Грузинской земли для их сбыта русским купцам, бывающим в Персии. Среди похищенных вещей находилась и Грузинская икона Божией Матери, которую один персидский торговец продал Стефану Лазареву, приказчику ярославского купца Егора Лыткина. Образ понравился этому простому русскому человеку, и он с радостью его приобрел.

Икона  Божией Матери «Грузинская»
Россия, первая половина XIX века.

В 1622 году, когда произошло покорение Грузии персидским шахом Аббасом, были захвачены многие святыни Грузинской земли для их сбыта русским купцам, бывающим в Персии. Среди похищенных вещей находилась и Грузинская икона Божией Матери, которую один персидский торговец продал Стефану Лазареву, приказчику ярославского купца Егора Лыткина. Образ понравился этому простому русскому человеку, и он с радостью его приобрел.

«Грузинская» икона Божией Матери

Грузия, XVI век
Дерево, левкас, темпера
Переславль-Залесский историко-художественный музей

В 1625 году хозяину Стефана было видение во сне некоей иконы Пресвятой Богородицы, которая, как ему было открыто, находится у его приказчика. Глас повелевал купцу по обретении образа тотчас принести его в Черногорский монастырь на реке Пинеге в Архангельской епархии (монастырь был основан в 1603 году, позднее получил название Красногорского). О своем откровении Егор Лыткин вспомнил только через четыре года, когда возвратился на родину его приказчик Стефан и показал купленную в Персии икону. Увидев образ, купец тотчас вспомнил о бывшем ему видении и, согласно Божиему указанию, немедленно отправился со святыней в Черногорскую обитель.

Акафист Пресвятой Богородице перед иконой, именуемой «Грузинской»
Молитвы ко Пресвятой Богородице пред Ее иконою «Грузинская»

Известно, что к середине XVII века Грузинская икона уже почиталась чудотворной. Так, при самом внесении ее в обитель, получил исцеление монах Питирим, долгое время ничего не видевший и не слышавший.

Далее

Наречение имени

Выбор имени ребенка порой вводит родителей в затруднение. тут советчиками становятся и бабушки, и дяди, и тети, и близкие друзья.

Предлагаются имена в честь родственников или лучших друзей, народных героев или звезд кино и эстрады, или же просто красивые благозвучные имена. церковь предлагает, прежде всего, заглянуть в святцы, ведь в данном случае имя не просто придаст бытию ребенка личностное измерение, но свяжет его с горним миром — со святым, в честь которого его назвали.
“Мудрость первозданного человека испытана и проявлена была наречением имен всякой душе живой, — поучает святитель Филарет, митрополит Московский. — В наречении имен патриархами не раз проявлялся дар прозорливости и пророчества. Сам Бог, когда благоволил дать Аврааму новое, многознаменательное, потомственное благословение, — как залог, как печать, как таинственное знамение сего благословения, дал ему новое имя: “Не наречется ктому имя твое Аврам, но будет имя твое Авраам: яко отца многих языков положих тя” (Быт. 17: 5).
Святая Церковь учредила прекрасный обычай заимствовать имена от святых, которые по благодати святых всегда благознаменательны и способны принести с собою благословение. Но при том особенно благо младенцу, которому дают имя святого не по обычаю только, но по вере и любви к святому”.
При выборе имени младенцу родители могут попросить совета у священника, как это было, например, при наречении имени преподобному Феодосию Печерскому. Наши предки давали имена своим детям по имени святого, память которого приходилась на день рождения или на день его крестин. Иногда имя ребенку избирали в честь святого, особо почитаемого всей семьей, хотя бы день его памяти по времени был весьма удален от дня рождения младенца. Были случаи, когда ребенка называли по обету, в честь определенного святого, которого избирали заранее и молились ему еще до появления чада, например, об успешном разрешении родов. И сегодня эти принципы имеют свою силу. Если к моменту совершения Таинства Крещения имя уже выбрано (например, в честь кого-то из родственников), то нужно все-таки определить, в честь кого из святых, носивших такое имя (если их несколько), будет совершаться церковное наречение. Бывает, что имя крещаемому нарекается в честь наиболее известного соименного святого, или же по церковному календарю определяется ближайший день памяти святого с этим именем после дня рождения крещаемого. Этот святой и будет небесным покровителем новокрещенного, а определенный по календарю день его памяти называется именинами, или Днем Ангела, а на церковном языке — днем тезоименитства.
Такое же правило может применяться и в том случае, если человек крещен (к примеру, в раннем детстве), однако не знает, в честь какого святого совершалось крещение. Желательно этот вопрос согласовать со священником, чтобы получить у него благословение на ношение имени в честь определенного святого.
В день наречения имени младенцу участники этого события: священник, родители, восприемники, принесшие младенца в храм, а также святой, именем которого нарекается младенец, становятся непосредственными свидетелями начала благодатного союза человека с Богом. Основное содержание молитвы восьмого дня, которую произносит священник, сосредоточено на младенце. В ней говорится, что жизнь новорожденного получает ценность в очах Божиих оттого, что он “придет в земной храм и будет участником спасения”. “Господи Боже наш, Тебе молимся, — читает священник в последовании, — и Тебе просим, да знаменается свет Лица Твоего на рабе Твоем сем (и впервые называет имя, нарекаемое младенцу), и да знаменается Крест Единородного Сына Твоего в сердце и помышлениях его… да по заповедям Твоим жительствовав и сохранив печать нерушиму, получит блаженство избранных во Царствии Твоем”.
Тропарь праздника Сретения Господня, который поется в завершение молитвы о наречении имени младенцу, еще раз напоминает родителям, что младенец по закону приносится в дом Господень. А пример им — Богоматерь, принесшая Богомладенца Христа в храм по “обычаю законному”.
Если имя, под которым ребенок зарегистрирован, отсутствует в православном месяцеслове, это еще не значит, что следует менять его при крещении. Вполне возможно, что родители по неосведомленности дали ребенку православное имя, но в западноевропейской или местной его форме.
В таком случае священник обычно переводит его в традиционную, согласно святцам, форму и крестит под этим именем, предварительно сообщив его родителям крещаемого или ему самому. Вот примеры таких переводов: Анжела — Ангелина; Жанна — Иоанна; Оксана, Аксинья — Ксения; Юрий, Егор — Георгий; Ян — Иоанн; Денис — Дионисий; Клара, Светлана — Фотина или Фотиния; Марта — Марфа; Корней — Корнилий; Леон — Лев; Томас — Фома.
Кроме того, из истории Церкви известно, что некоторые подвижники благочестия своей жизнью освящали имена, данные им, когда они были еще язычниками. Например, есть святые с такими именами, как Аполлон, Вакх, Меркурий. Сегодня в крещении мы даем имена в честь князя Владимира и княгини Ольги, несмотря на то, что в крещении они были Василием и Еленой. Из благоговения перед именем Спасителя в Православной Церкви не нарекают именем Иисус в честь Сына Божия. Так же мы относимся и к имени Его Пречистой Матери, поэтому имя Мария дается в честь одной из святых. Имена являются выражением духа целых эпох. Так в послереволюционные годы детям давали такие имена, как Вилен (в честь В. И. Ленина), Даздраперма (да здравствует первое мая)… Сегодня появилась мода на древние имена — Глеб, Дарья, Савелий, Агафья. Но очевидно, что это не просто дань оригинальности или экзотике. От этих имен веет какой-то силой и в то же время нежностью, основательностью и благородством. Это также свидетельствует о возрождении духовных традиций нашего народа, хранительницей которых всегда была и остается Церковь.

Подготовила Галина Омельчук

Далее

Михаил Юрьевич Лермонтов. Его личность в свете Христовой правды

Лермонтову мы посвятим только одну лекцию. Его наследие не столь обширно: публицистики у него фактически нет, проза у него «Герой нашего времени» и разные отрывки — не самая удачная. Драматургия «Маскарад» — юношеское произведение. В нем главное — личность.

Никакая личность из русских писателей не вызывала столь разноречивых оценок. Достаточно одного посмертного отзыва о нем Николая I: «Собаке — собачья смерть». Это запись Бартенева со слов самих членов царской семьи. Притом, это было при людях. В это время за чаем сидела старшая сестра Николая — великая княгиня Мария Павловна, «жемчужина семьи», которая сразу отнеслась к этим словам с горьким упреком и пристыдила Николая. Он был за это небрежное слово наказан: его собственная смерть еще горше — он умер самоубийством, отравившись во время Крымской войны.
По Лермонтову «сходили с ума», но главным образом дамы. Фактически, он умер, не успев ни разу полюбить. Вся его любовная лирика получила от Жуковского наименование «безочарование». Но что все-таки главное в его творчестве?
Христоцентричность.
Пушкин никогда не был христоцентричен. Для него многие вещи имели привлекательность: и масонство, и светская жизнь («говор балов»), диалог с читателями, государственные планы, история. Для Лермонтова было ничто не мило. Это умонастроение и назвал Жуковский «безочарованием». Я утверждаю: этот термин не работает. Я предлагаю другой термин: «Авелева тоска».
По изгнании из Рая, сыновья Адама: Каин строил цивилизацию, Авель ни в чем не видел утешения, ибо понимал, что богообщения не заменит никто и ничто. Поэтому, личность Лермонтова и вся ее духовная установка колеблется между вызовом Богу, ропотом на Бога и молитвой.
Наиболее знаменитое ропотное стихотворение: «Благодарность»

За все, за все Тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей...

……………………………………………...

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне

Недолго я еще благодарил.

(Поэт почти требует себе преждевременного конца).

Романс писать на эти стихи можно было только по недоразумению. В других стихах ему все время мерещится насильственная смерть:

В полдневный жар в долине Дагестана

С свинцом в груди лежал недвижим я;

Глубокая еще дымилась рана,

По капле кровь точилася моя.

И в ранних стихах: «Нет, я не Байрон...» — та же мысль.
Но это как бы «качание»; ропот на Господа не уничтожает авелевой тоски, потому что заменить ее нечем. Нет в этом видимом мире «манящих огней». Это чувствовали и современники. Все-таки внутренний центр Лермонтовского эпоса — «Демон». Отчасти материал для «Демона» он берет из собственной души. Даже диавол у него не испытывает злорадного удовольствия: «И зло наскучило ему...».

Он слов коварных искушенья

Найти в уме своем не мог.

Забыть? Забвенья не дал Бог,

Да он и не взял бы забвенья.

И все-таки, кроме «Демона», его программным произведением остается «Ангел»:

По небу полуночи ангел летел

И тихую песню он пел;

И месяц и звезды и тучи толпой

Внимали той песне святой.

……………………………………

Он душу младую в объятиях нес

Для мира печали и слез;

И звук этой песни в душе молодой

Остался — без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна;

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

Итак, «чудное желание» относится к небесным обителям, а на земле только скучные песни. У Лермонтова постоянное внутреннее самосознание странника и пришельца. А отечество для него — только небесное.
Если мы начнем перелистывать его лирику, то стихов, отвергающих Божью благодать, мы соберем больше. Стихи, которые начинаются с «благодарности» — у странника!

За всё, за всё Тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез,

(но это же не о покаянных слезах!)

Отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей...

Здесь поэт описывает то варево страстнуй жизни, куда человек погружается своей волей, своими грехами! Причем же здесь Господь, распявшийся за нас! Искупивший нас Своей честной кровью, чтобы не дать нам погибнуть в смуте той греховной и страстной жизни, описанной в стихотворении. Чтобы дать нам силу вырваться из этого омута.
Это говорит о глубоком помутнении самосознания и религиозного сознания. Лермонтов не один такой. Это было замутнено у подавляющего большинства людей его круга. Из этого поколения особняком стоит группа славянофилов. Лермонтов родился в 1814 году, а Хомяков был на 10 лет его старше — родился в 1804 году. Он по рождению, воспитанию, по обстоятельствам жизни — стоит особняком. До его московского благочестия петербургские влияния не доходят. У Лермонтова же все это проходит по самому сердцу.
Публицистики у Лермонтова нет, но стихи с глубоко публицистическим зарядом есть. Первый образец из них¹: «Прощай, немытая Россия».

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, послушный им народ.

Быть может, за хребтом Кавказа

Укроюсь от твоих пашей,

От их всевидящего глаза,

От их всеслышащих ушей.

 В варианте было «укроюсь от твоих царей», но «пашей» — более выразительно, а главное, «азиатчина», которая для поэта ненавистна. Стихотворение «Дума»:

Печально я гляжу на наше поколение!

Его грядущее иль пусто, иль темно,

Меж тем, по бременем познанья иль

сомнения,

В бездействии состарится оно.

…………………………………………

К добру и злу постыдно равнодушны,

В начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны,

И перед властию презренные рабы.

Это тоже — выпад на Николая. Позиция поэта была выражена однозначно. Получается, что «прощай, немытая Россия...» — вот дума, а где же Бог? Однако же у него к каждому стихотворению найдется противовес. Это стихотворение «Родина»:

Люблю Отчизну я, но странною любовью!

Не победит ее рассудок мой.

Ни слава, купленная кровью,

Ни полный гордого доверия покой...

Николай I не дожил до окончания Крымской войны, этот «полный гордого доверия покой» — исчез, его все предали (бывшие союзники); пришло разочарование.

Но я люблю — за что, не знаю сам —

………………………………………

И пляски с топотом и свистом

Под говор пьяных мужичков.

 Так никто не писал. У А.К. Толстого, наиболее «укорененного» в православии поэта, — взгляд хозяина («Уважаю ли я мужика? Коль мужик не пропьет урожай, я тогда мужика уважаю»). А у Лермонтова — взгляд пришельца. Он и в деревне чужой, пришелец, странник.
Остаются стихи-молитвы. Наиболее совершенное «Когда волнуется желтеющая нива».

Когда волнуется желтеющая нива

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный, душистый,

Румяным вечером иль утра в час златой,

Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

…………………………………….

Тогда смиряется души моей тревога,

Расходятся морщины на челе, —

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога.

И в небесах он видит Бога, — но он еще к Нему не обращается. Еще нет: «Ты, Господи!»; еще нет «Авва Отче». Он замирает где-то на пороге молитвы и замолкает. Другая молитва уже с явным риторическим налетом:

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою

Пред Твоим образа ярким сиянием...

И третье такого же рода стихотворение: «Выхожу один я на дорогу»:

Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха, пустыня внемлет Богу,

И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянии голубом.

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,

И не жаль мне прошлого ничуть.

Я ищу свободы и покоя!

Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы.

Я б желал на веки так заснуть,

……………………………………….
«Уж не жду от жизни ничего я» — доминанта «ж» создает ощущение режущей пилы по железу, на которую начинаешь натыкаться. Эти стихи просятся на романс (в известном исполнении Козловского). Где здесь религиозный человек? Что такое «холодный сон могилы»? Прежде всего, — отделение души от тела, душа пойдет куда-то. Этот вопрос его лирика вообще обходит. Только в «Демоне» он, наконец, его ставит пред собой. Человек отстраняет Христа со своего пути. Это с одной стороны «Авелева тоска», когда земное не мило, с другой стороны — Господь стучит, но не может достучаться: в Откровении (Откр.3,20): «Се стою пред дверьми и стучу, и аще отворит... войду к нему и буду вечерять...», но Лермонтов не «отворяет». Христова имени у него нет. Оно появляется единственный раз в «Демоне» в мольбе Тамары:

Отдай в священную обитель

Дочь безрассудную твою;

Там защитит меня Спаситель,

Пред Ним тоску свою пролью.

 Но мы помним, как ее находит в той же обители Демон, и как она его встречает. Он является ей не под видом ангела света, он не скрывает ни своей сущности, ни своего имени. О чем он ей говорит:

...нас могут слышать!

— Мы одне. — А Бог?

— На нас не кинет взгляда:

Он занят небом, не землей!

— А наказание? Муки ада!

— Так что ж? Ты будешь там со мной!

 Это и есть верх обольщения. Здесь есть все: как диавол клевещет на Бога: «Он занят небом, не землей». Это значит, что Господь как бы «заперт» на небесах. Вместо ангельского послушания, Лермонтов и ангелов представляет мятежными. Это и есть диавольская клевета.
Страницы: 1 2

Феномен детской святости

Изучение агиографической (житийной) литературы – излюбленного чтения наших предков – является средством постижения духовной жизни народа. Как пишет замечательный русский философ и историк Георгий Федотов, “в допетровские времена сложился архетип духовной жизни русского народа, ставший идеалом для всех последующих поколений”.

История русской святости начинается со святых страстотерпцев Бориса и Глеба, затем к ним присоединяются монахи, святители, далее князья, прославленные своим общественным и религиозным служением. Наконец, XV–XVI века ознаменованы новым типом подвижничества, которого не знало католическое христианство, это подвиг юродства.
В русской православной традиции, на наш взгляд, существует еще один особый тип святости, не привлекший внимание исследователей, – это чин детской святости, который составляют особо почитаемые, канонизированные церковью или местно чтимые дети (младенцы до 7 лет и отроки до 15 или до 18 лет). В этом контексте несомненный интерес представляют жития в части описания детских и юношеских лет будущих святых /Жития Святых Святителя Дмитрия Ростовского. Репр. изд. Козельск, 1992/.

Кто они – святые дети? Среди них есть князья, такие, как юный князь Феодор Новгородский, умерший в 16 лет при загадочных обстоятельствах. Есть и монахи – двенадцатилетний инок Иоасаф, умерший в 17 лет в монастыре, благословляя всех братьев-монахов как отец. Были среди них юродивые Христа ради: Иаков Боровичский, Иоанн Устюжский и др. Особое религиозное благоговение питалось в народе к детям, погибшим насильственной смертью, что приближает их к русским страстотерпцам и мученикам: это царевич Димитрий, зарезанный в Угличе, отрок Гавриил Слуцкий – жертва ритуального убийства, младенец Иоанн Углический, убитый работником отца, Василий Мангазейский, также погибший от рук мучителя и убийцы. Совершенно особняком стоит житие святого отрока Артемия Веркольского – крестьянского мальчика из глухой деревни в Архангельской губернии, в 12 лет убитого молнией, канонизированного в XVII в...
Уже краткое перечисление детей – святых невольно вызывает вопрос: почему, за какие заслуги перед Церковью и государством эти имена оказались в святцах? Почему, например, не Ярослав Мудрый, а его современник – кроткий княжич Феодор Новгородский, – в 16 лет, внезапно умерший накануне своей свадьбы, сподобился венца святости? Парадоксальность детской святости и народного почитания детей кажется еще более очевидной при обращении к историческим материалам о месте ребенка, детства в социальной жизни русского народа того времени.
В российском законодательстве вплоть до начала ХХ века отсутствовали статьи, охраняющие права детей; даже совершеннолетние дети в отношении к родителям имели преимущественно обязанности, а не права. Это положение дел убедительно иллюстрирует анализ русского языка: например, этимология слова «ребенок» восходит к слову «рабъ», а «отрокъ» восходит к праславянскому языку и означает «не имеющий права говорить», т.е. молодой человек до совершеннолетия, до 21 года (либо до вступления в брак) не имел на Руси решающего права голоса в обсуждении семейных дел.

Далее

Всеволод Чаплин о «современности», «архаике» и вечных ценностях

Протоиерей Всеволод Чаплин отвечает на статью Михаила Демурина «О Всеволоде Чаплине, „женском вопросе“ и русской традиции».

Искренне уважаю Михаила Васильевича Демурина – за гражданскую позицию и за то, что он не побоялся оставить высокий пост в МИДе из-за несогласия с нашими уступками перед лицом агрессивной политики некоторых стран. Рад, что Михаил Васильевич поднимает темы нравственного обновления нашего общества. В этой сфере, впрочем, уступки тоже опасны и губительны.
Для меня как христианина главное – не приспособиться к «современности», политические и культурные штампы которой порождены антихристианскими силами, начиная с Руссо и заканчивая «ассоциациями планирования семьи». Христианин призван менять реальность – как это сделали апостолы и их преемники, превратив языческую Римскую империю в империю святых Константина и Юстиниана. Может получиться — может нет. Но по крайней мере призвать к этому надо – и не покоряться «реальности», сочтя ее вроде как безальтернативной (много ли было альтернатив языческому Риму?). В данном случае для христианина нет иного пути, как действовать словом – и принуждением (вслед за словом именно принуждение, как бы ни чурались его запуганные секуляристами либеральные богословы, привело к торжеству христианства в мире).
Принуждение к нравственности необходимо и сегодня. Без этого нашим обществом будут управлять глобальные силы, которые используют порок для деструкции народа, а затем и государства. Если хотите, «личная жизнь» есть дело общественной важности. Отказ от публичного осуждения супружеских измен, пропаганда гомосексуализма, навязчивое распространение абортов и контрацепции, культ «свободной любви», привлекательный образ «одинокого волка» в культуре – все это удары по нашему будущему. Хотя бы в силу того, что эти удары координируются структурами, заточенными на сокращение народонаселения. Для Россия эта цель, мягко говоря, неактуальна.

Далее

В Киево-Печерской Лавре состоялось прославление двух святых

28 августа 2016 года, в Неделю 10-ю по Пятидесятнице, праздник Успения Пресвятой Богородицы, во время Божественной литургии на соборной площади в Киево-Печерской Лавре состоялось прославление в лике святых митрополита Киевского и Галицкого Иоанникия (Руднева, +1900) и схииеромонаха Вассиана Слепого (Балашевича, +1827). Об этом сообщает Информационно-просветительский отдел УПЦ.

За богослужением, которое возглавил Блаженнейший Митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий, была совершена последняя заупокойная лития по митрополиту Иоанникию и схииеромонаху Вассиану, после чего были объявлены решения Священного Синода УПЦ от 19 апреля и 20 июля 2016 (Журналы №21 и 29 соответственно) о причислении их к лику святых. Также были зачитаны жития новопрославленных подвижников.

Далее

Ореховый Спас

Этот Спас третий по счету после Медового и Яблочного и приходится она на 29 августа.

29 августа православные отмечают третий Спас – Ореховый. В этот день завершается Успенский пост, поэтому верующие могут позволить себе и мясные, и рыбные блюда.

Согласно древнему преданию (документ, найденный в IV веке Евсевием Кесарийским в Эдессинском архиве), правитель месопотамского города Эдесса Авгарь страдал проказой. Желая избавиться от поразившей его болезни и зная об исцеляющих способностях Иисуса Христа, он послал к нему живописца Ананию с письмо, в котором просил придти и исцелить его. Иисус обещал послать к правителю одного из своих учеников.
Все попытки Анании написать образ Иисуса Христа оставались безуспешными. Тогда Господь попросил подать ему полотенце и отер свое лицо. На полотенце отпечатался его лик. По воскресении Христа, апостолом Фомой был послан один из 70 учеников Христа Фаддей, который с помощью Нерукотворного образа Спасителя исцелил царя от тяжелого недуга и распространил там христианство.
Образ Иисуса Христа, прикрепленный царем Авгарем над главными воротами города, был похищен мусульманами, и лишь девять столетий спустя был выкуплен византийским императором Михаилом III. В 944 году, в царствование Константина Багрянородного, Эдесский образ был перенесен в Константинополь, тогда же и было установлено празднество в честь этого. Этот холст с чудодейственным ликом привезли царю, и тот излечился от проказы. Спас Нерукотворный неоднократно исцелял людей, но, к сожалению, после четвертого Крестового похода был утерян.
Позже с изображения Христа было написано множество икон, которые носили названия «Спас на полотне»; «Спас Нерукотворный». Особой известностью и ценностью обладала новгородская икона XI в.
В этот день выпекают хлеб из зерна нового урожая. Также было принято торговать холстами, полотнами

Далее

Успение Пресвятой Богородицы: иконография праздника

В. Терехов


Греция, XVI век, Критская школа.
Италия. Венеция. Музей Греческого института византийских и поствизантийских исследований

«Успение Пресвятой Богородицыь»

В ранних русских иконах типа «Успение», как ни в каких других, трагедия смерти предстает особенно явственно. Взять, к примеру, икону «Успение» конца XII-начала XIII века из Десятинного монастыря в Новгороде. Здесь трагическое недоумение перед тайной смерти и скорбь утраты близкого человека переданы с поразительной наглядностью. С болью в душе, напряженно вглядывается в черты усопшей Богоматери один из апостолов. Еще совсем недавно Она была жива и беседовала с ними. Теперь же Ее бездыханное тело смиренно лежит на смертном одре. Перед ложем на маленькой скамейке мы видим красные туфли Богоматери. Эта трогательная деталь придает всей сцене глубоко человеческое звучание.

Апостолы, их фигуры и лики, запечатленные неизвестным новгородским художником, потрясают жизненной правдивостью своих переживаний. Простоту и задушевность сюжета не умаляют отсутствие привычной для современного зрителя трехмерности пространства и условность композиции.

Эта удивительно красочная по своим густым, плотным краскам икона написана в соответствии с византийскими канонами. Она отличается сложной иконографией. Помимо стоящих вокруг ложа почившей Богоматери традиционных двенадцати апостолов, а также святителей в епископских одеяниях, мы видим возвышающуюся в центре композиции фигуру Иисуса Христа. Он держит в рука спеленутого младенца, символизирующего душу Девы Марии. В верхней части иконы ангелы и прилетевшие на облаках апостолы, а также архангел Михаил, возносящий на звездное небо душу Богоматери. Как и на византийских изображениях, лики апостолов на древней новгородской иконе утонченные. Однако фигуры учеников Иисуса Христа более плоские в отличие от присущей византийским мастерам относительной объемности форм.

Иконография Успения в византийском искусстве восходит к VI веку. В основе ее лежат апокрифические, то есть неканонические источники, а также поучения святых отцов церкви.


Начало XIII в., Новгород.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

У изголовья и в ногах ложа Богоматери стоят оплакивающие ее кончину двенадцать апостолов. Петр взмахнул кадилом, Павел наклоняется к ногам Марии, Иоанн Богослов приник к ее ложу. Остальные жестами выражают скорбь. Ноги апостолов почти не касаются позема. Среди апостолов находятся три епископа-святителя. Иерофей с ручной кадильницей (кацеей) и Дионисий Ареопагит (с ораторским жестом левой руки) представлены слева. Справа помещен Иаков брат Божий. На скамейке перед ложем изображены красные туфли Богоматери. За ложем стоят две свечи. Посредине на золоте фона высится фигура Христа в фас. На левой руке, покрытой полой гиматия, он держит душу Богоматери — запеленутого младенца. С обеих сторон к Христу летят два архангела, готовые принять эту душу на покрытые одеждой руки.
В верхней части слева и справа представлены предводимые двумя поколенными ангелами двенадцать апостолов в рост, несущиеся в облаках, подобных раковинам с загнутыми краями. В свободных позах апостолов выражена стремительность полета: одежды их развеваются, края облаков как бы обдуваются ветром. Вверху посредине два архангела вносят душу Богоматери, сохраняющую то же положение, что и внизу, в темно-синий полукруг неба со звездами.
Колорит образуют светлые, разбеленные тона (голубые, розоватые, желтые) и различные оттенки коричневого, сочетаемые с плотным, сияющим золотом. Контур изображений широкий, темный. Вохрение жидкой охрой по оливковому санкирю. Внизу, в отличие от верхних изображений, апостолы представлены без нимбов. Позем темно-зеленый, фон золотой. Лузга черная, с золотым ромбическим орнаментом. У Луки, Филиппа, Андрея и Матфея в облаках — надписи греческие, у остальных — русские.

Далее

Разрыв между умными и глупыми нарастает

Чиновники из министерства образования России искренне заблуждаются, думая, что слепое заимствование некоторых западных подходов способно что-то привнести в нашу школу, полагает социопсихолог Людмила Ясюкова.

Руководитель лаборатории социальной психологии СПбГУ, глава центра «Диагностика и развитие способностей» Людмила Ясюкова также более двадцати лет работает школьным психологом. В интервью «Росбалту» она рассказала о результатах мониторинга интеллектуального развития школьников и студентов.
— Вы занимаетесь мониторингом интеллектуального развития школьников и студентов, причем, определяете интеллектуальное развитие на основании сформированности понятийного мышления. Что такое понятийное мышление?
— Истоки этого понятия следует искать в работах выдающегося советского психолога Льва Выготского. Обобщив, понятийное мышление можно определить через три важных момента. Первый — умение выделять суть явления, объекта. Второй — умение видеть причину и прогнозировать последствия. Третий — умение систематизировать информацию и строить целостную картину ситуации.

Те, кто обладает понятийным мышлением, адекватно понимают реальную ситуацию и делают правильные выводы, а те, кто не обладают… Они тоже уверены в правильности своего видения ситуации, но это их иллюзия, которая разбивается о реальную жизнь. Их планы не реализуются, прогнозы не сбываются, но они считают, что виноваты окружающие люди и обстоятельства, а не их неправильное понимание ситуации.

Степень сформированности понятийного мышления можно определить с помощью психологических тестов. Вот пример из тестирования детей шести-семи лет, с которым не всегда справляются и взрослые. Синица, голубь, птица, воробей, утка. Что лишнее? К сожалению, многие говорят, что утка. У меня были недавно родители одного ребенка, горячились, доказывали, что утка – правильный ответ. Папа – юрист, мама – учитель. Я им говорю: «Почему утка?» А они отвечают, потому что она большая, а птица, птичка это, по их мнению, что-то маленькое. А как же страус, пингвин? А никак, у них в сознании закреплен образ птицы как чего-то маленького, и они полагают свой образ универсальным.

— И какой же процент наших соотечественников умеет выделять суть и видеть причинно-следственные связи?

— По моим данным и по данным других исследователей, меньше 20% людей обладают полноценным понятийным мышлением. Это те, кто изучал естественные и технические науки, научился операциям выделения существенных признаков, категоризации и установления причинно-следственных связей. Их, однако, среди принимающих решения о развитии общества мало. Среди политических консультантов у нас психологи, философы, неудавшиеся педагоги – люди, у которых с понятийным мышлением не очень хорошо, но которые умеют ловко говорить и завертывать свои идеи в красивые обертки.

— Это российская статистика. А как выглядит ситуация в мире?

— Если брать развитые страны, то приблизительно так же. Могу сослаться на исследования Льва Веккера, который работал и в СССР, и в США, и в Европе, и в России. Его исследования 1998 года показывают, что больше 70% взрослых людей, психологов, с которыми он сотрудничал в ходе исследования мышления детей, и сами мыслят как дети: обобщают от частного к частному, а не по существенному признаку, не видят причинно-следственные связи…

Наверное, есть некоторая разница между странами, и можно предположить, что тенденции увеличения-уменьшения процента людей с понятийным мышлением разные в разных странах, но таких детализированных кросс-культурных исследований никто не ведет. Или, по крайней мере, таких данных нет в открытой печати.

По жизни сформировать понятийное мышление невозможно, оно приобретается только в ходе изучения наук, поскольку сами науки построены по понятийному принципу: в их основе базовые понятия, над которыми выстраивается пирамида науки. Такая понятийная пирамида. И, если мы выходим из школы без понятийного мышления, то, сталкиваясь с тем или иным фактом, мы не сможем его объективно интерпретировать, а действуем под влиянием эмоций и наших субъективных представлений. В результате решения, принятые на основании такой допонятийной интерпретации происходящего, невозможно реализовать. И мы это видим в нашей жизни. Чем выше в социальной иерархии стоит человек, тем дороже цена его необъективных интерпретаций и решений. Посмотрите, сколько у нас принимается программ, которые ничем не заканчиваются. Прошел год-два и где программа, где человек, который ее декларировал? Иди, ищи.

— Школьные программы последние двадцать лет беспрерывно меняются. Как это влияет на формирование понятийного мышления?

— Раньше основы понятийного мышления начинали закладываться на природоведении. Теперь у нас вместо природоведения «Окружающий мир». Вы видели, что это такое? Это бессмысленная окрошка. Видеть в этом логику могут только составители, у которых у самих нет понятийного мышления. Якобы это практико-ориентированный, исследовательский предмет. Ничего там этого нет.

Дальше, раньше с 5-го класса начинались ботаника и история как история развития цивилизаций. Теперь у нас в 5 классе природоведение в виде рассказов о природе без всякой логики, а вместо истории цивилизаций — «История в картинках» — та же окрошка без логики, что-то про первобытных людей, что-то про рыцарей.
Далее

Что надо Фанару от Украины?

Константинопольский Патриархат опять нацелился на Украину. Почему?

Владыка Александр (Драбинко) не перестаёт нас удивлять. После довольно длительного молчания он вдруг развозился интервью, в котором в очередной раз, в присущем ему стиле, то есть, лукаво и бездоказательно, вылил ушат грязи на вскормившую его Церковь. А не так давно он опять же в очередной раз бросил вызов своему священноначалию.

Создаётся впечатление, что он специально делает всё, чтобы попасть под канонические прещения. Или, что совершенно невероятно, испытывает терпение Блаженнейшего митрополита Онуфрия. Невероятно потому, что если это правда, то владыка Александр выступает в роли... искусителя.
Уверен, что его христианская совесть ещё жива и поэтому идти на поводу желаний мелкого беса, который тщится досадить Блаженнейшему, он вряд ли будет. Скорее всего, он просто поддался на уговоры своего ближайшего окружения, которое убедило его в том, что запрет – единственный путь для того, чтобы вернуть утраченное доверие какой-то части населения. О чём же речь?
Я вас ещё больше заинтригую и напомню, что митрополит Александр – всего лишь викарной епископ, в ведении которого ни много ни мало, а целых два прихода. Не так давно, на одном из собраний киевского духовенства, предстоятель нашей Церкви в строгой форме указал ему на это. Конкретно – запретил без благословения правящего архиерея (читай – Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины) покидать пределы епархии. До этого владыка Александр регулярно совершал две-три поездки в месяц за границу, и даже сделал себе дипломатический паспорт. Чтоб меньше стоять на таможне. Потом, правда, когда из-за этого паспорта поднялся небольшой шум, документ у него изъяли (есть информация, что уже вернули и в более высоким статусе, чем прежде; за какие заслуги?). Какое-то время владыка, что называется, поутих. И если и ездил куда-то, то не особо об этом распространялся. Я не знаю, сообщал ли он каждый раз в письменной форме о том, куда направлялся, но знаю, что один такой случай задокументирован. Речь идёт о посещении владыкой Александром ближнего зарубежья, которое запланировано им было в аккурат... перед Крестным Ходом в Киеве. Именно в этот раз он написал прошение на имя Блаженнейшего, которое последним было удовлетворено. Почему владыка Александр не захотел принимать участие во Всеукраинском Крестном Ходе, догадаться нетрудно – он, скорее всего, не ассоциирует себя с той Церковью, которая его инициировала.
В качестве доказательства этого предположения (перехожу, наконец, к главному) приведу следующий пример.

Далее