Святая блаженная Ксения Петербургская

6 февраля Русская Православная Церковь празднует память святой блаженной Ксении Петербургской — небесной покровительницы северной столицы.
Блаженная Ксения родилась между 1719 и 1730 годами. Она была замужем за придворным певчим. Двадцати шести лет от роду Ксения овдовела. Ее муж умер скоропостижно. Это трагическое событие изменило жизнь молодой женщины. Она была глубоко потрясена тем, что ее муж скончался без должного христианского приготовления и не успел принести покаяние. Ксения решила, что подвигом жизни она вымолит у Бога прощение прегрешений раба Божия Андрея.
В день похорон мужа Ксения надела его одежду и всем, обращавшимся к ней с соболезнованиями, говорила, что умер не Андрей Федорович, а умерла его супруга Ксения Григорьевна. С этого момента она действительно умерла для мира, приняв на себя тяжелейший подвиг — подвиг юродства Христа ради.
Родные и знакомые ее полагали, что молодая вдова лишилась рассудка из-за свалившегося на ее плечи горя. Подозрения их окончательно утвердились, когда Ксения решила раздать имущество, доставшееся ей в наследство. Отныне она не имела постоянного места жительства. Днем она бродила по городу, в основном по Петербургской стороне, возле церкви ап.Матфея, а ночью уходила за город, в поле — и всю ночь молилась.

Подробнее

Священноисповедник Досифей (Васич), митрополит Загребский, Карпаторуский

23 декабря 2010 года Священный Синод Украинской Православной Церкви принял решение о включении в святцы нашей Церкви священноисповедника Досифея (Васича), митрополита Загребско-Люблянского (Сербская Православная Церковь). Память святителя Досифея отныне будет отмечаться 13 января (31 декабря по старому стилю), а также в день празднования Собора Карпаторусских святых.

Сегодня имя митрополита Досифея (Васича) малоизвестно в Украине, а между тем в 1920-е годы он сыграл важную роль в становлении Православной Церкви на территории Закарпатья. Мы представляем вниманию читателей биографический очерк о святителе Досифее, подготовленный проректором Киевской духовной академии по научно-богословской работе, доцентом Владимиром Бурегой.
Будущий митрополит Досифей родился 5 декабря 1878 года в Белграде в семье сербского чиновника и в крещении был назван Драгутином. Среднее образование Драгутин получил в духовной семинарии в Белграде. Будучи студентом семинарии, в 1898 году он принял монашеский постриг с именем Досифей. В 1899 году отец Досифей окончил семинарию, и в 1900 году отправился для продолжения учебы в Киевскую духовную академию. В 1904 году он окончил Академию со степенью кандидата богословия, присвоенной ему за диссертацию «Действительность чуда воскресения Христа Спасителя из мертвых». После окончания КДА отец Досифей изучал богословие и философию в Берлине и Лейпциге. В 1907 году он вернулся в Сербию, где был назначен преподавателем Белградской семинарии. Однако с 1909 года он вновь направился в Западную Европу для продолжения учебы. Отец Досифей стажировался в университете Сорбонны (Париж), Высшей школе социальных наук Франции и в университете Женевы (Швейцария). В результате владыка Досифей стал одним из наиболее образованных иерархов Сербской Православной Церкви. Он свободно владел русским, немецким, чешским и французским языками. Впоследствии владыка Досифей часто представлял Сербскую Церковь на межцерковных и межконфессиональных встречах и международных конференциях.
Осенью 1912 года отец Досифей вынужден был прервать свои штудии заграницей и вернуться в Сербию в связи с началом первой балканской войны (9 октября 1912 — 30 мая 1913). 25 мая 1913 года отец Досифей был хиротонисан во епископа и назначен на Нишскую кафедру. Начало его служения в Нишской епархии совпало со временем второй балканской войны (29 июня 1913 — 10 августа 1913), в ходе которой Болгария, с одной стороны, столкнулась с Сербией, Грецией и Черногорией, с другой. Эти военные конфликты существенно обострили международные отношения на Балканах, приблизив тем самым начало первой мировой войны, которая началась в 1914 году. Во время военных действий владыка Досифей оказывал помощь беженцам и сиротам. В 1915 году после отступления сербской армии он остался в Нише. Город был занят болгарскими войсками. Владыка Досифей был интернирован и в течение почти трех лет находился в лагере для военнопленных. На кафедру он смог вернуться лишь в 1918 году. В Нише он продолжил заботиться о своей пастве, пострадавшей во время войны. Владыка организовал несколько приютов для детей, чьи родители погибли на войне, и общество «Царица Елена» для работы с ними, основал приют для слепых детей при Иоанновском монастыре под Нишем, активно работал с молодежью.
В 1919—1920 годах епископ Досифей принимал активное участие в переговорах с Константинопольской Патриархией по вопросу о восстановлении Сербского Патриаршества. С 1920 года служение владыки было тесно связано с Чехословакией, в состав которой тогда входила и территория Закарпатской области современной Украины. 8 января 1920 года в Праге около двухсот католических священников заявили о своем выходе из состава Римско-католической Церкви и о создании независимой Чехословацкой Церкви (ЧСЦ). Весной 1920 года часть членов ЧСЦ призвала бывших католиков к вхождению в состав Сербской Православной Церкви. 9-10 июня 1920 года на съезде ЧСЦ в Праге было принято решение о создании рабочей группы для ведения переговоров с Сербской Церковью. Председатель Центрального комитета ЧСЦ священник Карел Фарски сообщил об этом решении министру культов Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев господину Маринковичу, находившемуся тогда на чешских курортах. Маринкович рекомендовал ЧСЦ обратиться к епископу Досифею, который также находился на лечении в Карловых Варах. Во второй половине августа 1920 года владыка Досифей прибыл в Прагу, где провел переговоры с лидерами ЧСЦ. В результате руководство ЧСЦ подготовило меморандум в адрес Архиерейского Собора Сербской Церкви. 6 сентября 1920 года в здании посольства Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев в Праге этот документ был официально вручен владыке Досифею. В меморандуме ЧСЦ высказала согласие принять вероучение Православной Церкви, выраженное в Никео-Цареградском Символе веры и постановлениях семи Вселенских Соборов, а также каноны и предписания Сербской Церкви «с сохранением свободы совести и свободного религиозного развития». ЧСЦ также просила Архиерейский Собор направить в Чехословакию своего делегата, который бы на первое время стал епископом ЧСЦ. Наиболее подходящей кандидатурой для этого ЧСЦ признала владыку Досифея.

Далее

Феномен детской святости

Изучение агиографической (житийной) литературы – излюбленного чтения наших предков – является средством постижения духовной жизни народа. Как пишет замечательный русский философ и историк Георгий Федотов, “в допетровские времена сложился архетип духовной жизни русского народа, ставший идеалом для всех последующих поколений”.

История русской святости начинается со святых страстотерпцев Бориса и Глеба, затем к ним присоединяются монахи, святители, далее князья, прославленные своим общественным и религиозным служением. Наконец, XV–XVI века ознаменованы новым типом подвижничества, которого не знало католическое христианство, это подвиг юродства.
В русской православной традиции, на наш взгляд, существует еще один особый тип святости, не привлекший внимание исследователей, – это чин детской святости, который составляют особо почитаемые, канонизированные церковью или местно чтимые дети (младенцы до 7 лет и отроки до 15 или до 18 лет). В этом контексте несомненный интерес представляют жития в части описания детских и юношеских лет будущих святых /Жития Святых Святителя Дмитрия Ростовского. Репр. изд. Козельск, 1992/.

Кто они – святые дети? Среди них есть князья, такие, как юный князь Феодор Новгородский, умерший в 16 лет при загадочных обстоятельствах. Есть и монахи – двенадцатилетний инок Иоасаф, умерший в 17 лет в монастыре, благословляя всех братьев-монахов как отец. Были среди них юродивые Христа ради: Иаков Боровичский, Иоанн Устюжский и др. Особое религиозное благоговение питалось в народе к детям, погибшим насильственной смертью, что приближает их к русским страстотерпцам и мученикам: это царевич Димитрий, зарезанный в Угличе, отрок Гавриил Слуцкий – жертва ритуального убийства, младенец Иоанн Углический, убитый работником отца, Василий Мангазейский, также погибший от рук мучителя и убийцы. Совершенно особняком стоит житие святого отрока Артемия Веркольского – крестьянского мальчика из глухой деревни в Архангельской губернии, в 12 лет убитого молнией, канонизированного в XVII в...
Уже краткое перечисление детей – святых невольно вызывает вопрос: почему, за какие заслуги перед Церковью и государством эти имена оказались в святцах? Почему, например, не Ярослав Мудрый, а его современник – кроткий княжич Феодор Новгородский, – в 16 лет, внезапно умерший накануне своей свадьбы, сподобился венца святости? Парадоксальность детской святости и народного почитания детей кажется еще более очевидной при обращении к историческим материалам о месте ребенка, детства в социальной жизни русского народа того времени.
В российском законодательстве вплоть до начала ХХ века отсутствовали статьи, охраняющие права детей; даже совершеннолетние дети в отношении к родителям имели преимущественно обязанности, а не права. Это положение дел убедительно иллюстрирует анализ русского языка: например, этимология слова «ребенок» восходит к слову «рабъ», а «отрокъ» восходит к праславянскому языку и означает «не имеющий права говорить», т.е. молодой человек до совершеннолетия, до 21 года (либо до вступления в брак) не имел на Руси решающего права голоса в обсуждении семейных дел.

Далее