Мысль о Страшном Суде на большинство людей производит удручающее
впечатление, даже на тех, которые и Богу молятся и о спасении души своей
размышляют. Им все кажется, что приветственные слова праведникам мало
имеют отношения к их душе, более подлежащей прещению, изреченному на
грешных.
Не так было у древних христиан, которые со светлою радостью ожидали
Второго Пришествия и отвечали на слова Господни: «ей гряду скоро» — «ей
гряди, Господи Иисусе» (Апок. 22:20).
Что же разве древние христиане не считали себя грешниками? Да,
конечно, считали, но их уверенность в Божественном милосердии и в
окончательной победе Христа над миром была так сильна, что они как бы
глаз не отрывали от созерцания будущей победы Его и потому представляли
это самое будущее, как нечто светлое и радостное, когда Христос
Спаситель отрет всякую слезу от лица человеческого.
Подобное не чуждо было Ветхому Завету.
Вот слова ветхозаветного праведника Товита — «на всех улицах
Иерусалима будет раздаваться аллилуиа, и будут славословить, говоря:
благословен Бог, который превознес Иерусалим на все веки!» (Тов. 13:18).
Итак, если еще в Ветхом Завете, когда люди не получили еще полного
откровения Божьего, когда таинственная завеса будущего только немного
была приоткрыта для праведников, а перед большинством людей безраздельно
господствовал грех, горе и неправда, и тогда ожидание конечной судьбы
мира и человека внушало древним праведникам надежды благие и чувства
радостные, то почему же теперь, когда перед нами раскрыто св. Евангелие,
все-таки более печальные, а не радостные картины предъявляет нам
раскрытие будущих судеб мира и человечества.
Читать по теме:
Конечно, христианское смирение должно указывать нам на наше
постоянное отступление от Заповедей Божиих и пробуждать у нас укоры
совести. Однако, почему же участь осужденных грешников как бы несколько
затмевает пред нами картину Божественного Милосердия, и светлый рай,
обещанный праведникам, представляется нам уже не нашим достоянием, а
чем-то чужим? Конечно, это по той причине, что мы в сердце своем
чувствуем себя ближе к этой левой стороне предстоящего на суде рода
человеческого, нежели к правой. Мы не сомневаемся в истинности
Божественных слов, которые будут обращены к праведникам, но как-то эта
светлая надежда о помиловании Христом наших душ менее отчетливо
запечатлевается в нашей душе, чем прещение Вечного Судии, направленное к
осужденным грешникам.
Хождение Богородицы по мукам
Вот почему люди, даже верующие, стараются избегать беседы о Суде Божием и даже исходе нашей смертной жизни.
Увы! не смиренномудрие тому причиной, а некая безотрадная
оторванность нашего сердца и всей нашей жизни от Милосердного Христа и
Его Промысла.
Видео:
Мы представляем себе Христа в давно прошедшем времени и мало
принимаем к сердцу Его постоянную борьбу с нашим невидимым врагом, ту
борьбу, к которой нас постоянно призывает Писание, укоряя нас за ленивое
участие в этой борьбе, тогда как Апостолы всех призывали подвизаться
против греха — «вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха»
(Евр. 12:4).
И вот, если мы, хотя бы постепенно, стремились к постоянному
подвизанию против греха, как к главной задаче нашей жизни, то наше
воспоминание о картинах Страшного Суда Христова не вводило бы нас в
уныние, а, напротив, вливало бы в душу доброе настроение, которое
испытывает душа молодого воина, готовящегося к битве, или ожидающего
решения полководца о заслугах его полка.
Вместе с этим и прельщения мира не казались бы нам столь заманчивыми и
прекрасными, но напротив подобные мысли возбуждали бы в нас отвращение,
и мы с сугубым усердием взывали бы к Богу: «Отврати лице Твое от грех
моих и вся беззакония моя очисти» (Пс. 50:2) и далее: «Сердце чисто
созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей».
Это молитвенное прошение люди пропускают мимо ушей, глаз, и мимо
своей совести, которая постепенно ожесточается и, наконец, доходит да
полной неспособности покаяться и умилиться и тем лишает себя надежды на
спасение.
В этом смысле и говорится, что в аде нет покаяния. И это не потому,
что Праведный Судия не хочет слышать покаянного вопля грешников, а
потому, что ожесточившаяся до конца душа грешника совершенно лишилась
покаянного чувства.
Да избавит нас Господь от такого состояния!
Конечно, последнее овладевает душою не сразу, а постепенно, заматывая
ее все более в нравственные петли и узлы, пока не наденет на нее так
называемой мертвой петли, которую развязать уже невозможно потому, что
подвергшаяся ее узам душа сама не желает освобождения, а ее страдания от
содеянных грехов только умножают в ней досаду, злобу и ропот.
Картины:
Итак, пока не поздно, пока хотя временами душа чувствует приливы
раскаяния, то да сохранит нас Бог от злобного упорства и ложного стыда,
ради которого безумные люди отвергают призывающий Голос покаяния, ибо он
будет раздаваться все реже и слабее в нашем сердце, пока совершенно не
умолкнет. Да избавит нас Господь от столикого жестокосердия! — так
воспевает Церковь во время службы Страстей Господних, ужасаясь подобного
явления у врагов Христовых во время Его Пречистой Страсти.
Митрополит Антоний (Храповицкий)
(«Мысли, высказанные в проповедях»)